Я шмыгнула носом и сообщила, что в доме ничуть не теплей.

— Ничего, — отмахнулся он. — Надеюсь, там хотя бы есть печи. А дрова мы сейчас найдем.

В углу сарая мы отыскали старый сухой валежник. А еще Норман разломал несколько досок, лежавших у стены. С этой добычей мы и вернулись в гостиную.

— Норман???

Его обступили со всех сторон, даже не дав подойти к камину.

— Ты не опоздаешь в академию, сынок? — забеспокоилась Табита. — Ты говорил, у вас там строгое начальство.

— Не беспокойтесь, матушка, Я совсем чуть-чуть отклонился от дороги. Но задержаться у вас надолго я действительно не смогу. Хотя выпить с вами горячего чая я не откажусь.

Его слова заставили меня взяться за дело. Чтобы выпить чаю, нужно было согреть воды!

Все наши сундуки стояли в гостиной, и я быстро отыскала тот, в котором была собрана посуда. Норман с Аленом перенесли его в кухню, а потом занялись разжиганием огня в плите.

Что такое огниво, я знала только по книжкам и теперь наблюдала за мужчинами с большим интересом. Это было полезное умением, которым и мне следовало овладеть.

— Вот, смотри, — объяснял племяннику Норман, — это железное кресало. А это — кремень. Я уже положил в печь сухую кору. Теперь нужно поднести кремень к коре и с силой потереть о него кресалом. Видишь? Искры падают на кору и поджигают ее. Остается только хорошенько раздуть огонь.

За процессом наблюдали не только мы с Аленом, но и четырехлетний Сэмюэль. И когда в печи вспыхнул огонь, мы все захлопали в ладоши. Но огонь в печи разгорелся не сразу. А когда разгорелся, кухня наполнилась дымом. Печь не топили несколько лет, и этого следовало ожидать. Но через четверть часа всё пришло в норму. Потом мужчины переместились в гостиную, чтобы растопить еще и камин.

Но и нам расслабляться не следовало — на всей кухонной мебели лежал толстый слой пыли и нужно было для начала отмыть хотя бы стол и лавки. В доме было много ветоши — старого белья, одежды, так что за тряпками для мытья дело на стало. Я разорвала на несколько частей посеревшее от времени длинное полотенце и одной сухой частью велела Стефани смести сор со стола.

Поначалу у девочки мало что получалось — пыль заклубилась в воздухе, и мы долго чихали. Но потихоньку она приспособилась, и дело пошло на лад. Я же в это время сполоснула котелок и налила в него чистой воды, поставила на огонь. И только в этот момент я сообразила, что выпить чаю нам не удастся — у нас не было заварки. Всё-таки я оказалась удивительно беспечна, а еще мнила себя хорошей хозяйкой! О скольких важных вещах мне следовало подумать до того, как мы уехали из поместья Ревиалей!

Но я решила, что когда я справлюсь с уборкой, то схожу в сад на заднем дворе. Возможно, на деревьях еще остались какие-то плоды. Фруктовый напиток мог оказаться ничуть не хуже обычного чая. Хорошо бы к тому времени закончился дождь!

Я налила воды в большую глиняную миску со сколотым краем и принялась отмывать столешницу. Грязи было много, и воду пришлось менять несколько раз, но зато после получаса моих трудов стол выглядел почти прилично. Потом мы со Стефани взялись за лавки. Пол тоже был грязным, но я решила, что займусь им уже после обеда. Норман торопился, и нам не следовало задерживать его дольше необходимого.

Признаться, я надеялась, что Гертруда присоединится к нам и постарается хоть чем-то помочь, но сестра так и не вышла из гостиной. Когда я заглянула туда, то увидела, что она сидела на колченогой табуретке перед камином рядом с братом и сыновьями. А вот Табиты в комнате не было.

Причина отсутствия матушки выяснилась довольно скоро. Табита появилась на кухне мокрая от дождя, но очень довольная.

— Смотрите, что я принесла! — сказала она, и в голосе ее я впервые услышала что-то похожее на гордость. — Это — мята. А вот листья вишни. И спелые яблоки! Из всего этого получится превосходный чай!

Я не удержалась и обняла ее. А она мягко улыбнулась и занялась чаем. Тонкие пальцы ее с неожиданной ловкостью отщипывали листочки от веток. А когда она бросила в котел травку и яблочные дольки, по кухне разлился восхитительный аромат.

Мы вымыли руки, достали из сундука глиняные кружки, вяленое мясо из мешка, а из корзинки — хлеб и остатки пирогов. Накрыли на стол.

А на улице как раз закончился дождь, и на голубом небе показалось солнце. И в кухне сразу стало светлей и уютней.

— Я позову всех обедать! — воскликнула Стефани и бросилась в гостиную.

Мы расселись за большим столом, и впервые за этот день я увидела улыбки на лицах детей. И пусть наша трапеза была скромна, мне показалось, что я никогда не ела ничего вкусней.

— Вам следует закрыть чем-то окна в гостиной, — сказал Норман. — Может быть, старыми одеялами или даже досками. Да, там будет темно, но зато тепло. И поговорите с соседями — наверняка среди них найдется кто-то, кто сможет помочь вам по хозяйству. В первую очередь нужно заняться крышей и окнами. Близится зима, и на улице станет холодно.

— Нам не на чем спать, — вздохнула Гертруда.

Брат кивнул:

— На первое время купите белье у кого-нибудь в деревне. Конечно, оно будет самое простое и грубое, но и на нем можно спать. До выпуска из академии мне осталось всего полгода, а потом я куплю патент, получу офицерский чин и стану присылать вам часть своего жалованья. Постарайтесь продержаться до того времени.

— В конце осени в городке Альенде, что всего в нескольких лье отсюда, бывает большая ярмарка, — вспомнила матушка. — Мы сможем прикупить там самое необходимое. Цены во время ярмарки бывают очень дешевы.

Перед отъездом Норман попытался вручить Табите пять золотых монет, но она отказалась их взять. Она была уверена, что ему эти деньги были куда нужней, и стояла на своем, как он ее ни убеждал. Наконец, он сдался, взяв с нее обещание непременно написать ему, если мы окажемся совсем без средств.

А потом, уже во дворе, я увидела, как он сунул эти пять монет в руку Гертруде, и она положила их в карман. Меня же он посчитал слишком молодой, чтобы разумно распорядиться деньгами.

Глава 8

Поставленная под потоком бочка за время дождя наполнилась на треть. И это дало нам воду хотя бы для хозяйственных целей. Как только Норман уехал, мы занялись гостиной и спальными комнатами. Выгребли весь мусор, вымели пыль. Гертруда сначала снова попыталась остаться в стороне, но я заявила, что спальню для себя ей придется готовить самой. В этом доме слуг у нас не было. С этим следовало смириться и научиться делать хоть что-то своими руками.

В двух спальнях не было окон. Но если прежде это было существенным недостатком, то теперь казалось почти преимуществом — в них было теплее. Изначально я полагала, что одну спальную комнату займут Гертруда со Стефани, другую — мальчики, а третью — мы с Табитой. Но Ален с Сэмом захотели поселиться в комнатке на втором этаже, из окна которой открывался прекрасный вид на перелесок и красивый луг за ним. И хотя я попыталась объяснить им, что зимой там может быть очень холодно, они настояли на своем. А раз так, то во второй спальне без окна разместилась Табита, а я заняла ту, которая была с окном.

Когда весь сор из дома был вынесен, я занялась мытьем полов. Табита готова была взять эту работу на себя, но она была уже не молода, чтобы долго работать внаклонку. А вот Гертруда заниматься столь грязным делом категорически отказалась. Она и так уже сокрушалась от того, что запачкала пылью свое платье. Но и отправить ее варить нам ужин я тоже не могла — она не умела готовить. А поскольку продуктов у нас было не так много, мы не могли позволить себе их портить.

Так и получилось, что матушка отправилась на кухню, я мыла полы, а Гертруда просто сидела на пустой деревянной кровати и сокрушалась, что ей не на чем будет спать.

Впрочем, в этом вопросе я была с ней согласна — нам очень нужны были матрасы и постельное белье. Если бы у нас была ткань, я сама могла сшить всё это. А в качестве наполнителя для подушек и матрасов можно было использовать сено — я еще с детства помнила, что на нём прекрасно спалось. Но ткани у нас не было, а значит, нам следовало купить всё необходимое у кого-то из местных.